I have simple tastes. I am always satisfied with the best (с)
Автор: Road
Тема: Человек, потерявшийся во мне.
Название: Резонанс безумцев
Тема: Человек, потерявшийся во мне.
Название: Резонанс безумцев
Безумие. Ты либо делишься им с кем-то, либо нет.
Мое имя Карла. И я психотерапевт.
Казалось бы, что такого в профессии психотерапевта? Мы лечим душевнобольных, помогаем им вернуть хотя бы долю ощущения реальности. Но, в сущности, нужно ли это самим больным? Вот каким вопросом задалась я в тот день.
17 сентября 2009 года
-У тебя красивые волосы, Джулиет. Ты знаешь об этом?
Девушка с бледно-русыми длинными волосами слабо улыбнулась и на её болезненного цвета лице появился долгожданный проблеск какого-то понимания. Серо-зеленые глаза смотрели сквозь, все еще боясь глядеть в глаза своему лечащему врачу.
-Да…они такие чудесные. Ты и сама это знаешь.
Женщина в белом халате снова провела по копне податливых прядей; рука её скользнула на плечо пациентки, ненадолго задержавшись там, а затем губы её вновь растянулись в доброй улыбке.
-Ну, я пойду. Отдыхай.
В комнате отдыха было как всегда оживленно и прохладно. Карла Хатчер – глав врач в больнице для душевнобольных Святой Лилии не первый год посещает эту самую комнату. Эта больница для нее – почти вся жизнь. Скинув каштановые волосы на одно плечо и аккуратно перекрутив их в пучок сзади, Карла вошла в свой рабочий кабинет и, прикрыв дверь, остановилась, всматриваясь в пейзаж за окном, что было напротив. Единственное, что осталось у нее в жизни – это пейзаж из окна её кабинета, её пациенты, коллеги, эта больница… Вот уже три года как её шестилетний сын и муж разбились в автокатастрофе, уже три года как женщина осталась одна. Женщине тридцати с лишним лет найти себе достойную пару крайне сложно, как сложно и реабилитироваться после потери родных… Прийти в норму ей помогла только работа. Её пациенты. Словом, все, что сейчас находилось в этой комнате, в этом кабинете, в этом здании – помогало не сойти ей с ума от гнетущего одиночества и пустоты, образовавшейся с уходом двух самых близких для нее людей.
Короткий вздох вырвался из груди Карлы, и она присела за свой стол, начав разбирать документы, которые в последние дни не долго залеживались на столе. Как не крути, а времени для работы у нее теперь было хоть отбавляй. Когда основные документы были разобраны и разложены в нужные папки, Карла, наконец, успокоилась. В этот момент в кабинете раздался гудок громкой связи. Слегка удивленно женщина нажала на кнопку принятия вызова, и спокойный голос секретаря снаружи возвестил:
-Доктор Хатчер, к вам пациент.
Женщина нахмурилась, но ответила:
-Конечно, пусть проходит.
«Что ж, визиты пациентов в этой больнице тоже не редкость». Святая Лилия славилась своим глав врачом, вернее тем, как эта женщина обращалась со своими подопечными… Иногда даже складывалось впечатление, что она им, словно мать, которая готова оберегать их до последнего, отдать им все… лишь ради того, чтобы видеть в глазах их здоровую душу.
Как только дверь в кабинет распахнулась, доктор Хатчер взглянула на посетителя. Это была девушка среднего роста, её огненно-рыжие волосы, завиваясь мелкими витками, спадали на плечи и спину; у нее было бледного цвета лицо и пронзительно голубые глаза, которые, как показалось женщине поначалу, отливали бирюзой. А еще это была не её пациентка. Эту юную особу Карла видела первый раз в жизни.
-Я чем-то могу Вам помочь?
Девушка аккуратно прикрыла за собой дверь и улыбнулась женщине одной из тех улыбок, что вправе называться «чистейшими» из всех:
-Можете, Карла. Я хочу поделиться с вами своим безумием.
10 февраля 2009 года
У нас разные имена. Меня зовут – Берта, а её зовут Шарлота. Но, несмотря на разные имена, мы с ней – единое целое. Мы - один живой организм, хотя и мыслим по-разному. Шарлота любит мороженое и карусели, и ей всего 13 лет. Я – Берта, люблю старые фильмы, а еще смотреть на звезды, и мне 23 года.
Врачи говорят, что именно Берта – мы настоящие. Конечно, тело наше давно выросло из возраста тринадцатилетней девочки, но мы все равно те, кем мы являемся. Мы живем вместе почти с семи лет. Появилась ли Шарлота или была со мной с самого рождения, не знаю. Знаю лишь то, что я люблю нас.
В нашей жизни как-то появился человек. Это случилось 10 февраля этого года. И это был мужчина. В тот пасмурный день, как это обычно бывает в родной Англии, все кутались в темные плащи, одевали на головы кепки и шляпы, раскрывали черные, как крылья воронов, зонты, предохраняющие прохожих от мокрого снега с дождем. Шарлота сидела дома и смотрела передачу для детей, что передавали на местных каналах. В дверь кто-то позвонил, и она открыла. На пороге стоял мужчина, укутанный в такое же черное пальто, как и все, в такой же черной шляпе, как и все, и сказал лишь одно:
-Я - Алан Пирс, доктор.
Шарлота не понимала. Абсолютно не понимала, зачем к ней пожаловал доктор. Ведь она послушно пила витамины, и Берта частенько следила за своим здоровьем; мы почти никогда не болели.
-А Берты нет дома.
Мужчина снял шляпу, заглядывая внутрь светлой прихожей:
-Очень жаль. Но я все же обязан поговорить с вами. Желательно, с вами обеими.
Настойчивость доктора поразила Лотту, и она ошарашено моргнула:
-Но..но я не знаю, когда Берта появится.
Казалось, мужчина пришел в замешательство, а потом вновь водрузил свою мокрую шляпу на голову, произнеся напоследок, прежде чем уйти:
-Когда придет мисс Берта, обязательно передайте ей, что заходил доктор, и он очень хочет поговорить с ней..то есть с вами.
А потом этот человек ушел.
Когда Берта появилась, было уже около двух ночи, Шарлота передала ей о визите доктора. И Берта проснулась в холодном поту.
-Надо завтра же найти его…, - первые слова, что вылетели из уст девушки по пробуждению.
Потом мы вместе нашли его и Берта отправилась на прием ко врачу. Мы иногда ходили по врачам, и мне было интересно, как Берта общалась с ними. Нам нравится улыбка Берты. Такая красивая и чистая. Алан Пирс был доктором психотерапевтом. В его кабинете висело множество дипломов о том, какой он хороший специалист в своей области. Но мы пришли лишь поговорить. И нам, как принято в Англии, подали чай. За чашечкой чая мистер Пирс вел с нами длительную беседу, но обращался в основном лишь к Берте. Расспрашивал её о том, как она себя чувствует, и что её тревожит. Она говорила, что все прекрасно, за исключением того, что вот уже с самого детства она видит видения и её тревожит ощущение, словно за нее кто-то проживает её собственную жизнь. Шарлота приходила в недоумение, пытаясь подергать напарницу за рукав и спросить, что значит это её «проживает за другого», но Берта так присосалась к беседе с этим мужчиной, но напрочь забыла о Лотте. В такие моменты девочке было грустно и одиноко.
-То есть, хотите сказать, что у вас раздвоение личности?
Мы пришли в замешательство.
-Что?
-Это когда в вас есть вторая личность. Обычно люди, как вы, не помнят тех событий, что были пережиты их второй личностью.
-Не знаю… я – это я. Не думаю, что у меня есть вторая личность.
-Зато я думаю. Вам стоит лечь в больницу.
-ЧТО?
И в душе нашей зародилась паника. Особенно Берта начала переживать очень сильно.
-Я не могу лечь в больницу!
-Почему?
-Потому что…потому что…мы вам не доверяем.
Теперь пришла очередь доктору удивляться:
-Не понял..
-Я не доверяю вам. Единственная, кому я могу довериться, это я сама.
-Это не так, мисс Берта.
-Я…если и больна, то моя болезнь – мое личное дело… и…
-Вы ошибаетесь.
-и…мое безумие – не ваша работа.
И мы покинули этого человека. Слова, что говорила за нас Берта, она осознавала. Как осознавала и то, что говорит не только от своего лица, но и от лица рыжеволосой девочки, которая кричала и плакала вместе с ней.
Мы обе понимали, что безумие для нас – единое, как и мы обе. И только от нас зависит, хотим мы делиться этим безумием с кем-то или нет. И как только мы осознали существование друг друга, как единого целого, а не как посетителей одного сосуда на час или два, мы вместе решили найти одного единственного человека, который бы смог понять наше связующее звено – безумие.
Мы перебирали старые газеты, и нашли статью об автокатастрофе. Там говорилось, что погибло всего четыре человека, и одними из погибших были отец и сын Хатчер. И тогда мы поняли, что безумие приведет нас туда, куда суждено ему нас привести. То есть туда, где работает вдова Хатчер – в лечебницу Святой Лилии.
21 ноября 2009 года
Карла спустилась вниз, в одну из одиночных палат. Туда, пару месяцев назад она определила свою новую пациентку – Берту Фландр.
Берта была не первым её пациентом с раздвоением личности. Но она была первой, кто пришел и предложил «поделиться» своим безумием. Рыжая леди, между тем, не любила обязательный прием лекарств и процедуры, считая их крайне глупыми и ненужными, но вот консультации и беседы с Карлой не пропускала никогда. Хатчер, в свою очередь, отвечала взаимным вниманием и всегда приходила к ней, чтобы составить компанию. Вот и сегодня она вновь навестила Берту.
-Здравствуй, Берта. Как ты сегодня?
Девушка оторвалась от чтения книги и улыбнулась врачу:
-Здравствуй, Карла. Превосходно, как видишь.
На прикроватной тумбе стояли три баночки с таблетками. Женщина присела на стул перед девушкой и поинтересовалась:
-Почему ты не выпила таблетки?
-Из-за них я теряю свою реальность, Карла, - голос Берты звучал размеренно и спокойно, словно она не говорила, а читала «Отче Наш».
-Как это? Разве то, что ты делаешь в данный момент – не есть твоя реальность?
Девушка отложила книгу, вложив закладку, и внимательно посмотрела на женщину. Берта и Шарлота знали, что настал час, когда пора познакомить Карлу с их цепью общего одиночества.
-Помнишь, я – Берта Фландр пришла к тебе однажды в кабинет и сказала, что хочу поделиться с тобой своим безумием? Так вот, настал тот день, когда я поняла, что могу сказать тебе многое.
Карла еще до конца не понимала, что хочет поведать ей Фландр, но уже была заинтригована и приготовилась слушать.
-Знаешь что такое безумие?
Врач кивнула и ответила первое и самое обобщенное определение из всех, что плавали сейчас в закромах её мыслей:
-Безумие – это болезнь.
-А вот и нет! Совершенный провал! – возликовала девушка и задорно рассмеялась. Шатенка лишь удивленно вскинула брови и задумалась. Порой она не понимала, кто перед ней: Берта или Шарлота. Они были разными, но вместе с тем у них было на удивление крепкое единение друг с другом…как земля и небо.
-И что же тогда безумие?
-Безумие – это английский чай без молока или пончики без глазури, - с серьезным видом заключила рыжая, подняв кверху палец, затем вновь улыбнулась своей посетительнице, - Наш мир полон различного рода безумств и безумцев, не так ли? Ты, наверняка, замечала, как скучен мир без очередного безумного людского проступка, который тут же оповестят на весь мир? Безумие – это мы. Безумия не ищут, оно приходит и уходит, течет и не может остановиться, как время. Время – своего рода тоже безумство и сплошной парадокс!
Хатчер все больше поражалась своей собеседнице. Раньше они вели вполне мирные беседы: о погоде, о спорте, о моде, о других больных в клинике, о работе… И все это время Фландр казалась Карле вполне адекватной, если бы она сама не призналась в том, что больна.
-Но к чему ты клонишь?
Девушка в миг перестала улыбаться, и лицо её напомнило личико фарфоровой куклы:
-К тому, что безумие – это цепь. Разорвать её никто не в силах.
Девушка, больная раздвоением личности, одним своим простым словом взяла и пошатнула её железную веру в психологию…
-То есть, если следовать твоим убеждениям, тогда я нахожусь здесь зря и лечу безумцев от безумства, какое не имеет способа лечения и вовсе не требует его?
В бирюзовых глазах, казалось, вспыхнули огоньки прозрения, и она широко улыбнулась:
-Так и есть.
Карла выдохнула, и устало произнесла:
-Зачем ты мне говоришь это, Берта?
-Я просто не хочу, чтобы ты тратила жизнь на то, что не требует твоего вмешательства. Я всего лишь хочу помочь тебе влиться в общий поток и не противиться тому, что дала тебе судьба. Смерть близких – это такое же безумие, как и все остальное. Не пытайся от него убежать. Потому что от этого не скрыться нигде… Я хочу делиться с тобой своим безумием, чтобы ты поняла, насколько важно отпустить и перестать существовать..безумие рождает новую жизнь.
На глаза шатенки навернулись слезы. Берта и Шарлота, казалось, говорили вместе, дышали вместе, пронизывали её своим цепким взглядом тоже вместе. Карла не выдержала. Просто прижала ладони к своему лицу и расплакалась. Никогда еще за свою жизнь ей не было настолько мучительно больно от осознания элементарной вещи, какую её говорили многие… И вот, встретив душевнобольную девушку, выслушав её замысловатую речь, она с ужасом осознала, что лечить её не от чего. Просто не нужно.
Внезапно для нее самой легкое прикосновение руки к плечу заставило перестать содрогаться от всхлипываний. Но рук от лица Карла не отняла. Тем временем рыжеволосая заключила тихим и спокойным голосом:
-Я не одинока, теперь не одинока. Так же как и ты теперь знаешь, что не одна. Во мне потерялся человек, и мою душу очень часто глодало чувство, будто я не знаю, кто я есть и что оно, то, что внутри. Имя этому человеку Шарлота – она – это я, а я – это она. Но в единстве мы вместе, мы идеальные партнеры. Нас связывает цепь безумия. И, в сущности, наше тело – сосуд для этого самого безумия… А в безумии, как я сказала, никогда не бывает одиноких…
-…в нем достаточно лишь раствориться…, - шепнула Карла за девушку, которая легко держала её за плечо, и перестала плакать.
***
Порой мы и сами не знаем, зачем существуем на этом свете и для чего трудимся каждый день. Но зачем нам лечить души тех, кто и так здоров более, чем мы сами? На этом мое путешествие в три года окончилось жизнью.
Казалось бы, что такого в профессии психотерапевта? Мы лечим душевнобольных, помогаем им вернуть хотя бы долю ощущения реальности. Но, в сущности, нужно ли это самим больным? Вот каким вопросом задалась я в тот день.
17 сентября 2009 года
-У тебя красивые волосы, Джулиет. Ты знаешь об этом?
Девушка с бледно-русыми длинными волосами слабо улыбнулась и на её болезненного цвета лице появился долгожданный проблеск какого-то понимания. Серо-зеленые глаза смотрели сквозь, все еще боясь глядеть в глаза своему лечащему врачу.
-Да…они такие чудесные. Ты и сама это знаешь.
Женщина в белом халате снова провела по копне податливых прядей; рука её скользнула на плечо пациентки, ненадолго задержавшись там, а затем губы её вновь растянулись в доброй улыбке.
-Ну, я пойду. Отдыхай.
В комнате отдыха было как всегда оживленно и прохладно. Карла Хатчер – глав врач в больнице для душевнобольных Святой Лилии не первый год посещает эту самую комнату. Эта больница для нее – почти вся жизнь. Скинув каштановые волосы на одно плечо и аккуратно перекрутив их в пучок сзади, Карла вошла в свой рабочий кабинет и, прикрыв дверь, остановилась, всматриваясь в пейзаж за окном, что было напротив. Единственное, что осталось у нее в жизни – это пейзаж из окна её кабинета, её пациенты, коллеги, эта больница… Вот уже три года как её шестилетний сын и муж разбились в автокатастрофе, уже три года как женщина осталась одна. Женщине тридцати с лишним лет найти себе достойную пару крайне сложно, как сложно и реабилитироваться после потери родных… Прийти в норму ей помогла только работа. Её пациенты. Словом, все, что сейчас находилось в этой комнате, в этом кабинете, в этом здании – помогало не сойти ей с ума от гнетущего одиночества и пустоты, образовавшейся с уходом двух самых близких для нее людей.
Короткий вздох вырвался из груди Карлы, и она присела за свой стол, начав разбирать документы, которые в последние дни не долго залеживались на столе. Как не крути, а времени для работы у нее теперь было хоть отбавляй. Когда основные документы были разобраны и разложены в нужные папки, Карла, наконец, успокоилась. В этот момент в кабинете раздался гудок громкой связи. Слегка удивленно женщина нажала на кнопку принятия вызова, и спокойный голос секретаря снаружи возвестил:
-Доктор Хатчер, к вам пациент.
Женщина нахмурилась, но ответила:
-Конечно, пусть проходит.
«Что ж, визиты пациентов в этой больнице тоже не редкость». Святая Лилия славилась своим глав врачом, вернее тем, как эта женщина обращалась со своими подопечными… Иногда даже складывалось впечатление, что она им, словно мать, которая готова оберегать их до последнего, отдать им все… лишь ради того, чтобы видеть в глазах их здоровую душу.
Как только дверь в кабинет распахнулась, доктор Хатчер взглянула на посетителя. Это была девушка среднего роста, её огненно-рыжие волосы, завиваясь мелкими витками, спадали на плечи и спину; у нее было бледного цвета лицо и пронзительно голубые глаза, которые, как показалось женщине поначалу, отливали бирюзой. А еще это была не её пациентка. Эту юную особу Карла видела первый раз в жизни.
-Я чем-то могу Вам помочь?
Девушка аккуратно прикрыла за собой дверь и улыбнулась женщине одной из тех улыбок, что вправе называться «чистейшими» из всех:
-Можете, Карла. Я хочу поделиться с вами своим безумием.
10 февраля 2009 года
У нас разные имена. Меня зовут – Берта, а её зовут Шарлота. Но, несмотря на разные имена, мы с ней – единое целое. Мы - один живой организм, хотя и мыслим по-разному. Шарлота любит мороженое и карусели, и ей всего 13 лет. Я – Берта, люблю старые фильмы, а еще смотреть на звезды, и мне 23 года.
Врачи говорят, что именно Берта – мы настоящие. Конечно, тело наше давно выросло из возраста тринадцатилетней девочки, но мы все равно те, кем мы являемся. Мы живем вместе почти с семи лет. Появилась ли Шарлота или была со мной с самого рождения, не знаю. Знаю лишь то, что я люблю нас.
В нашей жизни как-то появился человек. Это случилось 10 февраля этого года. И это был мужчина. В тот пасмурный день, как это обычно бывает в родной Англии, все кутались в темные плащи, одевали на головы кепки и шляпы, раскрывали черные, как крылья воронов, зонты, предохраняющие прохожих от мокрого снега с дождем. Шарлота сидела дома и смотрела передачу для детей, что передавали на местных каналах. В дверь кто-то позвонил, и она открыла. На пороге стоял мужчина, укутанный в такое же черное пальто, как и все, в такой же черной шляпе, как и все, и сказал лишь одно:
-Я - Алан Пирс, доктор.
Шарлота не понимала. Абсолютно не понимала, зачем к ней пожаловал доктор. Ведь она послушно пила витамины, и Берта частенько следила за своим здоровьем; мы почти никогда не болели.
-А Берты нет дома.
Мужчина снял шляпу, заглядывая внутрь светлой прихожей:
-Очень жаль. Но я все же обязан поговорить с вами. Желательно, с вами обеими.
Настойчивость доктора поразила Лотту, и она ошарашено моргнула:
-Но..но я не знаю, когда Берта появится.
Казалось, мужчина пришел в замешательство, а потом вновь водрузил свою мокрую шляпу на голову, произнеся напоследок, прежде чем уйти:
-Когда придет мисс Берта, обязательно передайте ей, что заходил доктор, и он очень хочет поговорить с ней..то есть с вами.
А потом этот человек ушел.
Когда Берта появилась, было уже около двух ночи, Шарлота передала ей о визите доктора. И Берта проснулась в холодном поту.
-Надо завтра же найти его…, - первые слова, что вылетели из уст девушки по пробуждению.
Потом мы вместе нашли его и Берта отправилась на прием ко врачу. Мы иногда ходили по врачам, и мне было интересно, как Берта общалась с ними. Нам нравится улыбка Берты. Такая красивая и чистая. Алан Пирс был доктором психотерапевтом. В его кабинете висело множество дипломов о том, какой он хороший специалист в своей области. Но мы пришли лишь поговорить. И нам, как принято в Англии, подали чай. За чашечкой чая мистер Пирс вел с нами длительную беседу, но обращался в основном лишь к Берте. Расспрашивал её о том, как она себя чувствует, и что её тревожит. Она говорила, что все прекрасно, за исключением того, что вот уже с самого детства она видит видения и её тревожит ощущение, словно за нее кто-то проживает её собственную жизнь. Шарлота приходила в недоумение, пытаясь подергать напарницу за рукав и спросить, что значит это её «проживает за другого», но Берта так присосалась к беседе с этим мужчиной, но напрочь забыла о Лотте. В такие моменты девочке было грустно и одиноко.
-То есть, хотите сказать, что у вас раздвоение личности?
Мы пришли в замешательство.
-Что?
-Это когда в вас есть вторая личность. Обычно люди, как вы, не помнят тех событий, что были пережиты их второй личностью.
-Не знаю… я – это я. Не думаю, что у меня есть вторая личность.
-Зато я думаю. Вам стоит лечь в больницу.
-ЧТО?
И в душе нашей зародилась паника. Особенно Берта начала переживать очень сильно.
-Я не могу лечь в больницу!
-Почему?
-Потому что…потому что…мы вам не доверяем.
Теперь пришла очередь доктору удивляться:
-Не понял..
-Я не доверяю вам. Единственная, кому я могу довериться, это я сама.
-Это не так, мисс Берта.
-Я…если и больна, то моя болезнь – мое личное дело… и…
-Вы ошибаетесь.
-и…мое безумие – не ваша работа.
И мы покинули этого человека. Слова, что говорила за нас Берта, она осознавала. Как осознавала и то, что говорит не только от своего лица, но и от лица рыжеволосой девочки, которая кричала и плакала вместе с ней.
Мы обе понимали, что безумие для нас – единое, как и мы обе. И только от нас зависит, хотим мы делиться этим безумием с кем-то или нет. И как только мы осознали существование друг друга, как единого целого, а не как посетителей одного сосуда на час или два, мы вместе решили найти одного единственного человека, который бы смог понять наше связующее звено – безумие.
Мы перебирали старые газеты, и нашли статью об автокатастрофе. Там говорилось, что погибло всего четыре человека, и одними из погибших были отец и сын Хатчер. И тогда мы поняли, что безумие приведет нас туда, куда суждено ему нас привести. То есть туда, где работает вдова Хатчер – в лечебницу Святой Лилии.
21 ноября 2009 года
Карла спустилась вниз, в одну из одиночных палат. Туда, пару месяцев назад она определила свою новую пациентку – Берту Фландр.
Берта была не первым её пациентом с раздвоением личности. Но она была первой, кто пришел и предложил «поделиться» своим безумием. Рыжая леди, между тем, не любила обязательный прием лекарств и процедуры, считая их крайне глупыми и ненужными, но вот консультации и беседы с Карлой не пропускала никогда. Хатчер, в свою очередь, отвечала взаимным вниманием и всегда приходила к ней, чтобы составить компанию. Вот и сегодня она вновь навестила Берту.
-Здравствуй, Берта. Как ты сегодня?
Девушка оторвалась от чтения книги и улыбнулась врачу:
-Здравствуй, Карла. Превосходно, как видишь.
На прикроватной тумбе стояли три баночки с таблетками. Женщина присела на стул перед девушкой и поинтересовалась:
-Почему ты не выпила таблетки?
-Из-за них я теряю свою реальность, Карла, - голос Берты звучал размеренно и спокойно, словно она не говорила, а читала «Отче Наш».
-Как это? Разве то, что ты делаешь в данный момент – не есть твоя реальность?
Девушка отложила книгу, вложив закладку, и внимательно посмотрела на женщину. Берта и Шарлота знали, что настал час, когда пора познакомить Карлу с их цепью общего одиночества.
-Помнишь, я – Берта Фландр пришла к тебе однажды в кабинет и сказала, что хочу поделиться с тобой своим безумием? Так вот, настал тот день, когда я поняла, что могу сказать тебе многое.
Карла еще до конца не понимала, что хочет поведать ей Фландр, но уже была заинтригована и приготовилась слушать.
-Знаешь что такое безумие?
Врач кивнула и ответила первое и самое обобщенное определение из всех, что плавали сейчас в закромах её мыслей:
-Безумие – это болезнь.
-А вот и нет! Совершенный провал! – возликовала девушка и задорно рассмеялась. Шатенка лишь удивленно вскинула брови и задумалась. Порой она не понимала, кто перед ней: Берта или Шарлота. Они были разными, но вместе с тем у них было на удивление крепкое единение друг с другом…как земля и небо.
-И что же тогда безумие?
-Безумие – это английский чай без молока или пончики без глазури, - с серьезным видом заключила рыжая, подняв кверху палец, затем вновь улыбнулась своей посетительнице, - Наш мир полон различного рода безумств и безумцев, не так ли? Ты, наверняка, замечала, как скучен мир без очередного безумного людского проступка, который тут же оповестят на весь мир? Безумие – это мы. Безумия не ищут, оно приходит и уходит, течет и не может остановиться, как время. Время – своего рода тоже безумство и сплошной парадокс!
Хатчер все больше поражалась своей собеседнице. Раньше они вели вполне мирные беседы: о погоде, о спорте, о моде, о других больных в клинике, о работе… И все это время Фландр казалась Карле вполне адекватной, если бы она сама не призналась в том, что больна.
-Но к чему ты клонишь?
Девушка в миг перестала улыбаться, и лицо её напомнило личико фарфоровой куклы:
-К тому, что безумие – это цепь. Разорвать её никто не в силах.
Девушка, больная раздвоением личности, одним своим простым словом взяла и пошатнула её железную веру в психологию…
-То есть, если следовать твоим убеждениям, тогда я нахожусь здесь зря и лечу безумцев от безумства, какое не имеет способа лечения и вовсе не требует его?
В бирюзовых глазах, казалось, вспыхнули огоньки прозрения, и она широко улыбнулась:
-Так и есть.
Карла выдохнула, и устало произнесла:
-Зачем ты мне говоришь это, Берта?
-Я просто не хочу, чтобы ты тратила жизнь на то, что не требует твоего вмешательства. Я всего лишь хочу помочь тебе влиться в общий поток и не противиться тому, что дала тебе судьба. Смерть близких – это такое же безумие, как и все остальное. Не пытайся от него убежать. Потому что от этого не скрыться нигде… Я хочу делиться с тобой своим безумием, чтобы ты поняла, насколько важно отпустить и перестать существовать..безумие рождает новую жизнь.
На глаза шатенки навернулись слезы. Берта и Шарлота, казалось, говорили вместе, дышали вместе, пронизывали её своим цепким взглядом тоже вместе. Карла не выдержала. Просто прижала ладони к своему лицу и расплакалась. Никогда еще за свою жизнь ей не было настолько мучительно больно от осознания элементарной вещи, какую её говорили многие… И вот, встретив душевнобольную девушку, выслушав её замысловатую речь, она с ужасом осознала, что лечить её не от чего. Просто не нужно.
Внезапно для нее самой легкое прикосновение руки к плечу заставило перестать содрогаться от всхлипываний. Но рук от лица Карла не отняла. Тем временем рыжеволосая заключила тихим и спокойным голосом:
-Я не одинока, теперь не одинока. Так же как и ты теперь знаешь, что не одна. Во мне потерялся человек, и мою душу очень часто глодало чувство, будто я не знаю, кто я есть и что оно, то, что внутри. Имя этому человеку Шарлота – она – это я, а я – это она. Но в единстве мы вместе, мы идеальные партнеры. Нас связывает цепь безумия. И, в сущности, наше тело – сосуд для этого самого безумия… А в безумии, как я сказала, никогда не бывает одиноких…
-…в нем достаточно лишь раствориться…, - шепнула Карла за девушку, которая легко держала её за плечо, и перестала плакать.
***
Порой мы и сами не знаем, зачем существуем на этом свете и для чего трудимся каждый день. Но зачем нам лечить души тех, кто и так здоров более, чем мы сами? На этом мое путешествие в три года окончилось жизнью.
-
-
26.06.2010 в 17:39-
-
26.06.2010 в 19:24